Что такое свобода

Что такое свобода, благо она или зло и существует ли она вообще, или является «приманкой для дураков»? Ответы на эти вопросы на протяжении веков занимали умы многих мыслителей и политических деятелей. В зависимости от текущей ситуации политическая пропаганда использовала свободу как некое абсолютное мерило благополучия общества, или же напротив, степени его «растления» и «упадочности», но никогда не давала точных определений как самой свободы, так и её истоков.

В этом тексте мы постараемся разобраться, что же на самом деле представляет из себя «свобода» сегодня, откуда она взялась, какая свобода интересна нам в будущем, и каково будущее самой свободы.

Свобода сегодня

Самый знаменитый символ либеральной свободы в мире

Начнём с рассмотрения того, как преподносится свобода в современном обществе. Существуют две общеизвестные точки зрения.

Первая точка зрения распространена в «развитых» странах. Она объявляет свободу некой абсолютной ценностью, борьба за которую есть священный долг каждого человека и гражданина, и разумеется, подавляющего большинства политических организаций и движений. Свобода там - это то, что отличает условный Запад от условного Востока, цивилизацию от варварства, демократию от диктатуры, и является одним из важнейших критериев определения «правильности» политического режима и благополучия общества.

Эти страны являются ядром современной мировой экономической системы - в них расположены штаб-квартиры крупнейших корпораций, и в них же живут те, кто «снимает сливки» со всей глобальной экономики. В остальной части мира подобных взглядов на свободу придерживаются в основном люди, успешность деятельности (т.е. бизнеса) которых плотно связана с глобальным рынком. В их интересах максимально интегрировать экономику собственной страны в мировую систему, подчинив её интересам глобального рынка, а значит, приходится думать и управлять по принятым в «развитых» странах правилам.

Разумеется, у подобных людей регулярно возникают конфликты интересов с властями своей страны, желающими сохранить побольше контроля за собственной экономикой в пользу локальных собственников, которые хотели бы снимать сливки самостоятельно, а не отправлять их в «мировую метрополию», оставшись на правах наёмного менеджера. Так рождается второй взгляд на свободу, которая ассоциируется исключительно с подчинением «западным» ценностям, моделям поведения и экономической системе.

Этой точкой зрения пользуются разнообразные государственники, патриоты и традиционалисты. Подчёркивая очевидную ориентацию «борцов за свободу» на глобальный капитал, они утверждают, что никакая свобода вообще не нужна: в лучшем случае, это миф, а в худшем - разложение, попрание традиций и хаос. В качестве альтернативы людям предлагается почитание начальства, религиозные догмы и фанатичная защита жизненных устоев, придуманных тысячи лет назад древними земледельцами и скотоводами. Наиболее приличные варианты просто подразумевают бездумное подчинение государственному аппарату, которому лучше нас самих известно, как нам следует жить.

Как же и для чего на практике реализуются, или наоборот, запрещаются, свободы в той и другой группе стран?

Вариант, формально используемый в «развитых» странах, по сути своей заключается в максимальном отсутствии ограничений для индивидуального члена общества - это либеральное понимание свободы . Разумеется, такая трактовка свободы подразумевает защиту человека от прямых физических посягательств со стороны других людей, хотя даже в этом аспекте её реальная применимость весьма ограничена . Если же речь заходит об экономической деятельности, будь то ведение бизнеса или устройство на работу, то выясняется, что степень реально доступной свободы действий и защиты интересов отдельно взятого гражданина прямо пропорциональна количеству частной собственности у этого гражданина. Потому на практике воспользоваться такой свободой могут лишь крупные собственники или представители власти, многие из которых одновременно входят в обе группы.

Их свобода настолько полна и прочно защищена ими же написанными и утверждёнными законами, что они вольны удовлетворять свои интересы за счёт остального общества, подавляющая часть которого не имеет частной собственности . Любая попытка ограничить их аппетиты тут же объявляется посягательством на свободу экономической деятельности, и по возможности быстро подавляется всеми доступными средствами. Получается, что в реальности воспользоваться свободой в её либеральном понимании способен только узкий круг представителей правящего класса, и его обслуживающего персонала в лице либеральных интеллектуалов, менеджеров и прочего «верхнего слоя среднего класса».

Для большей части людей либеральная свобода оборачивается ограничениями

Иначе и быть не может - такова сама природа либеральной свободы, но об этом ниже.

В странах, не носящих гордую характеристику «развитых», и формально отрицающих свою приверженность к свободе в её либеральном понимании, ситуация ещё проще и понятней.

Чем сильнее ограничиваются либеральные свободы для подавляющего большинства населения силами национально-патриотических правительств и прочих заботливых охранителей, тем больше этих свобод у верхушки такого общества

Закручивание гаек и лишение большинства даже формальных гражданских прав и свобод открывает для чиновников и связанных с ними крупных собственников и общественных деятелей дорогу к поистине безграничным свободам, которые уже никто не может контролировать, кроме них самих . В таких условиях они могут нарушать свои же законы, воровать, плодить коррупцию и убивать людей практически открыто - любой протест уже задавлен в зародыше и объявлен «происками вражеских государств».

Несложно заметить, что эти две точки зрения на свободу будто бы непримиримо отрицают друг друга, однако на деле их противоположность такая же, как у двух сторон одной монеты. Это лишь два разных механизма для достижения одного и того же: обеспечения наибольшей раскованности действий для правящего класса.

В государствах, заявляющих свою приверженность либеральной свободе, это достигается путём относительно жёсткого выполнения законов, за много лет почти идеально подогнанных под интересы правящего класса. В государствах, формально отрицающих либеральные свободы, то же самое достигается грубым произволом и личными взаимоотношениями внутри правящих элит. Фактически же, существующая разница в условиях жизни населения обуславливается не формальным отношением власти к либеральной свободе, а гораздо более объективными причинами, например, местом страны в мировой экономической системе, различными климатическими и географическими условиями, наличием полезных ископаемых и прочими подобными факторами.

В результате мы, простые люди, поставлены перед ложным выбором: с одной стороны, капитуляция перед нуждами и принципами глобального капитала и его идеологической прислуги в лице разнообразных «независимых журналистов», «правозащитников» и «деятелей современного искусства», а с другой - придание святости и неприкосновенности неограниченному государственному насилию, произволу чиновников и церковников. Резонно возникает вопрос - возможна ли свобода в ином воплощении, некая «настоящая свобода» для всех, или хотя бы для большинства?..

Чтобы дать на него ответ, нам придётся разобраться, как появилось понятие «свобода», что оно обозначало изначально и какие трансформации претерпевало в ходе развития социальных отношений.

Эволюция свободы

Несмотря на кажущуюся нам сегодня фундаментальность и вечность понятия «свобода», сама необходимость в нём появилась относительно недавно, на заре классового общества, выходящего из первобытных родоплеменных отношений и принимающего форму рабовладельческих государств.

До этого момента все члены первобытного общества были примерно в равной степени обязаны своему обществу и не мыслили себя как вне его, так и в роли угнетателя, живущего исключительно за счёт чужого труда. В подобной ситуации понятие «свобода» не имеет смысла, поскольку, во-первых, нет порабощённых людей и нет смысла говорить о каком-либо «освобождении», а во-вторых - невозможность прожить без поддержки своего общества делала бессмысленным идеи об абстрактной индивидуальной свободе от этого же общества.

И только с появлением рабства возникла необходимость в обозначении состояния, отличного от рабства.

Быть свободным означало «не быть рабом»

Более развёрнутый вариант этого определения можно найти в книге Дэвида Гребера «Долг, первые 5000 лет»:

Поскольку рабство подразумевает прежде всего уничтожение социальных связей и лишение человека возможности их налаживать, свобода означала возможность создавать и поддерживать нравственные обязательства по отношению к другим. Английское слово “free” («свободный»), например, происходит от германского корня, означающего «друг» (“friend”), поскольку быть свободным значило иметь возможность заводить друзей, выполнять обещания, жить в сообществе равных людей.

С расщеплением общества на правящий класс рабовладельцев, и «всех остальных», трактовка понятия «свобода» изменилась следуя за мировоззрением правящего класса. Для рабовладельцев шанс стать несвободным, т.е. рабом, был очень мал и говорить о свободе в таком контексте им было не интересно. Для них гораздо актуальней была другая свобода - свобода действий обеспечивающих как минимум стабильность собственного положения, а лучше - расширение собственных владений и рост возможностей удовлетворять личные интересы.

В юридическом сборнике «Дигесты» (1.5.4), содержащем работы классической римской юриспруденции I - III века нашей эры свобода уже определяется как:

Естественная способность каждого делать то, что ему угодно, если это не запрещено силой или правом

Понятие свободы появилось тогда, когда появились несвободные люди

Так свобода превратилась из категории, определяющей отсутствие состояния рабства конкретной личности, в обозначение наличия возможностей действовать. Одновременно с этим она утратила свою абсолютность старого определения (нельзя быть чуть-чуть рабом) и превратилась в относительную категорию, определяющую количество возможностей у конкретного человека.

Последнее само по себе несколько абсурдно - исходя из такой формулировки, свободен даже раб, ведь он может делать всё, что не запрещено силой хозяина и правовой системой рабовладельческого общества. Но это ничуть не смущало правящий класс, ведь его члены не являлись рабами и больше думали о реализации собственных амбиций, нежели о «свободе» рабов, за чей счёт и удовлетворялись личные амбиции рабовладельцев. Несложно понять, что такой «свободы» тем больше, чем больше у человека материальных возможностей, т.е. собственности, будь то материальные объекты, или живые люди. Здесь стоит отметить, что и находящиеся в собственности материальные объекты обычно по сути своей являются результатом чужого (по отношению к рабовладельцу) труда - либо прямых военных захватов, либо эксплуатации рабского труда.

Таким образом, рабовладельческая формулировка делает свободу привилегией рабовладельцев и фактически приравнивает её к власти, которая может быть ограничена только другой, более сильной властью.

Со времён становления рабовладельческого понятия «свобода» прошло примерно полторы тысячи лет, рабовладельческий строй сменился феодальным, который изжив себя был сметён буржуазными революциями, утвердившими капитализм в передовых европейских странах. Один из важнейших документов той эпохи, «Декларация прав человека и гражданина», даёт нам определение свободы, используемое либеральными политиками и поныне:

Свобода состоит в возможности делать все, что не вредит другому: таким образом, осуществление естественных прав каждого человека ограничено лишь теми пределами, которые обеспечивают другим членам общества пользование теми же самыми правами. Эти пределы могут быть установлены лишь Законом

Несмотря на более обтекаемое и «мягкое» определение, заметно, что либеральное определение свободы практически повторяет рабовладельческое римское определение. Окончательно расставляет всё по своим местам последний пункт Декларации, закрепляющий и освящающий право частной собственности, и тем самым сохраняющий имущественное неравенство, а вместе с ним и положение граждан по отношению к свободе - в такой формулировке настоящей свободой по-прежнему обладают только представители правящего класса, владеющие собственностью, и их приближённые.

Это совершенно не удивительно, если учесть, что в составлении Декларации принимали участие представители старых и новых привилегированных классов, кровно заинтересованные в сохранении частной собственности и возможности ею распоряжаться исключительно по своему усмотрению. Простолюдину остаётся уповать на равенство всех перед Законом (п.6 Декларации). Однако на деле это ничего не меняет, ведь законы пишутся и принимаются представителями правящего класса, чьи классовые (а иногда и генетические) предки «освятили» право частной собственности, тем самым закрепив своё право на свободу, получаемую посредством чужого для них труда.

На сегодняшний день можно сказать, что идеология либерализма присвоила себе единоличное право трактовать свободу, ведь даже её название происходит от латинского liberalis, т.е. «свободный». Но её «свобода» на деле оборачивается для большинства набором жёстких ограничений,

Деление на «свободных» и «несвободных» - продукт классового общества

определяемых отсутствием у них частной собственности и, как следствие, невозможностью «делать всё, что не вредит другому» - для этого просто нет материальных ресурсов. Единственное, что гарантирует большинству либеральная свобода, это возможность выбирать себе хозяина чтобы продать ему свой труд, т.е. фактически ресурсы организма, своё время и в итоге саму свою жизнь. И только незначительная часть общества, представляющая этих хозяев - собственников производства, благодаря присвоению результатов труда большинства может обеспечить себе либеральную свободу.

Но даже их «свобода» это набор ограничений, а не абсолютная свобода «делать всё, что угодно». Логика рынка требует действовать максимально жёстко по отношению к собственным наёмным работникам, выжимая из них максимальную прибыль. Она же заставляет обманывать потребителя продукции, дабы выжать максимальную прибыль теперь уже из потребителя. Она же заставляет наплевательски относиться к окружающей среде . Слишком мягкие по отношению к работникам и честные по отношению к потребителям собственники топятся менее принципиальными и более жёсткими конкурентами.

Только одно это уже превращает либеральную свободу в узкий коридор, выйдя за пределы которого собственник быстро лишится своей собственности, а с ней и «свободы». Кроме того, очевидно, что логика рынка ставит жирный крест на идеалистической оговорке о недопущении вреда другому. Но ограничения либеральной «свободы» на этом не заканчиваются - принадлежность к привилегированной элите делает человека заложником собственных привилегий, его личное (не деловое) поведение во многом диктуется необходимостью сохранять свои привилегии и во имя них поступать против своих личных убеждений.

Новая свобода

Современное нам понимание свободы рождено либеральной идеологией привилегированного меньшинства и отвечает в первую очередь его интересам, основной из которых - сохранение контроля за экономикой и через неё подчинение себе всего общества. Экономические и социальные преобразования необходимые для построения справедливого общества, отвечающего интересам большинства, в очередной раз должны будут изменить понимание свободы.

Это будет свобода переходного периода, времени, когда общество учится жить и управлять собою по-новому, сознательно и постепенно избавляясь от проблем предыдущей социальной системы. Такая свобода ещё не сможет быть «свободой для всех».

Как прежняя свобода служила для создания наилучших условий для привилегированного меньшинства, так новая свобода будет служить созданию наилучших условий для подавляющего большинства, чьими руками и создаются все блага нашей цивилизации

Прежде всего, это свободный и безусловный доступ ко всем необходимым для жизни и развития личности социальным благам. Будь то жильё, образование со здравоохранением, или же продукты интеллектуального труда, включая культурные ценности.

Это свобода мнения, убеждения, высказывания и общественно-политической жизни. Вне зависимости от пола, возраста, былого социального происхождения или нынешнего материального положения.

Это свобода личной жизни - каждый сам решает, с кем ему жить, как строить отношения с другими людьми, чем увлекаться и каких убеждений придерживаться . Никакие ревнители традиций, религиозные, общественные или политические организации не в праве вмешиваться в личную жизнь людей.

В полной мере новая свобода может быть раскрыта только людьми, трудящимися на общее благо

Таковых людей большинство даже в современном обществе, и со временем их пропорциональное количество будет только расти, а потому будет расти и количество людей которым новая свобода доступна в полной мере. Это одно из важнейших её преимуществ по сравнению со старой либеральной свободой, по-настоящему доступной только привилегированному классу собственников, составляющих ничтожную долю современного общества.

Другим важным преимуществом является её открытость

Для обретения новой свободы достаточно выбрать подходящую специальность и честно трудиться на благо общества. Проблем с этим не возникнет, потому что недостатка рабочих мест в обществе переходного периода не ожидается.

Давайте сравним это с борьбой за свободу либерального образца.

Если вы не родились в семье, принадлежащей к привилегированному классу, то чтобы попасть в него и обрести настоящую либеральную свободу, придётся пробить множество классовых барьеров - начиная от получения качественного образования и заканчивая обретением хотя бы временной стабильности собственного бизнеса под ударами конкуренции и экономических кризисов . Для полного успеха нужно всё это хорошенько сдобрить удачей, не зависящей от личных качеств, и по возможности разного рода «связями» и знакомствами.

Но не всё так гладко и просто, новая свобода будет не лишена ограничений, обусловленных переходным состоянием общества, и сосуществованием в нём множества пережитков старого общественного строя.

Новая свобода как ограничение

Теперь немного о тех, чьи устремления будут ограничены новой свободой.

Как выше сказано - новая свобода это свобода трудящегося большинства. Но в условиях переходного периода не все пожелают участвовать в общественно полезном труде, несомненно, найдутся люди, пытающиеся жить по старому, за чужой счёт. К общественно порицаемым методикам паразитической жизни, таким, как мошенничество, грабёж, воровство и прочий откровенный криминал, добавятся те, что считаются в либеральном обществе добродетелью: перепродажа с завышением цены (спекуляция) и присвоение средств производства (приватизация), позволяющая обогащаться за счёт чужого труда.

Сторонники либерального понимания свободы, разумеется возмутятся подобными ограничениями, налагаемыми на деятельность «особо предприимчивых» граждан, и укажут на объективно существующие различия между людьми по уровню умственного развития, способностей, характера и так далее. С их точки зрения, несправедливо «ограничивать человека только потому, что он оказался умнее или способнее других». Но это лишь лицемерная демагогия, ведь сегодня они сами ограничивают при помощи законов и полиции тех, кто, будучи сильнее или ловчее окружающих, пытается «взять своё» путем кражи или грабежа

Почему же с интеллектом и прочими нефизическими параметрами должно быть иначе? Новая свобода не помешает интеллектуально развитому человеку развиваться до тех пор, пока он не употребляет свой интеллект для лишения других людей возможностей развития, дабы расширить свои. Даже современные законы ограничивают это на самом низовом уровне, например, карая за мошенничество.

То же самое касается и экономической стороны жизни. Неважно, достались ли человеку средства и собственность в наследство, или он каким-то образом «честно заработал» их сам, как это любят утверждать либералы . Почему он должен пользоваться «свободой» ограничивать других и присваивать плоды их труда по праву владения этой собственностью? Ведь эксплуатация бедного богатым всегда поддерживается силовыми органами либерального государства, и ничем принципиально не отличается от грабежа слабого сильным или обмана глупого умным.

Поэтому, сейчас мы оставим либеральную критику новой свободы без внимания. Пусть сторонники либерализма сперва докажут, что лелеемые ими либеральные свободы - это нечто большее, чем пустая болтовня, и остановят их умирание в современных либеральных государствах, а заодно и дадут по рукам всё более распоясывающимся спецслужбам, открыто плюющим на свободу частной жизни.

Будущее свободы

Как мы уже знаем, само понятие «свобода» существовало не всегда, и за время своего существования его смысл претерпел значительные изменения, следуя за развитием общественных отношений.

Потребность в определении свободы появилась вместе с первой формой классового общества - рабовладельческим строем. Свобода тех времён это сестра-близнец рабства, без которого в понятии свободы не было нужды.

Но в обществе будущего рабство невозможно, потому трактовка свободы как отсутствия состояния рабства для него бессмысленна.

С развитием рабовладельческих государств свобода превратилась в относительное понятие, фактически обозначающее количество возможностей у отдельных представителей правящего класса. Становление капитализма и утверждение господства либеральной идеологии практически не изменило смысл понимания свободы, лишь добавив к нему немного внешнего лоска. Свобода осталась привилегией правящего класса, удерживающего в собственности производительные силы общества и потому обладающего заведомо большими правами, чем все остальные.

Но уже на этапе переходного периода к обществу будущего производительные силы управляются сообща, всеми участниками трудового процесса, и никто из них не имеет большей доли управления или собственности, чем другой, а потому определение свободы как разницы возможностей тоже теряет смысл. Конечно, на время переходного периода можно попробовать определить свободу как наличие избирательного права, но в течение переходного периода в обществе будет оставаться всё меньше людей, лишённых избирательных прав , а потому такая формулировка тоже теряет смысл.

Далее мы подразумеваем завершение переходного периода для человечества в целом, или хотя бы для подавляющей его части, а не для отдельной страны или даже группы стран. Потому что покуда существуют старые классовые общества - будет существовать и «свобода» в старом её понимании.

Каково же будущее понятия «свобода» после завершения переходного периода?

Ответ на этот вопрос прост, хотя и может на первый взгляд показаться удивительным или даже абсурдным.

Свобода, частная собственность, богатство и бедность - все эти понятия порождены классовым обществом. В нём всегда есть кто-то свободный, а кто-то частично или полностью лишён свободы. Всегда есть те, кто обладает частной собственностью, но гораздо больше тех, кто её не имеет. Всегда есть богатые, но гораздо больше бедных.

По завершении переходного периода вся частная собственность (т.е. средства производства) станет общественной собственностью, и все выработанные на ней блага будут распределяться исходя, в первую очередь, из общих потребностей. Тем самым будет уничтожено имущественное неравенство и порождаемое им неравенство правовое. Это будет конец старого общества, разделяющего людей на привилегированный класс и бесправных «всех остальных». Вместе с этим в прошлое уйдёт и нужда использовать в обиходе понятия, порождённые классовым обществом, в частности само слово «свобода».

Как люди, не имеющие проблем с питанием, не говорят о голоде и не борются за сытость, воспринимая еду в достатке как нечто само собой разумеющееся, так и у людей общества будущего нет повода говорить о несвободе и бороться за свободу.

В условиях отсутствия взаимного угнетения и социальных преград для самореализации, равенства материальных возможностей и взаимных обязательств, попытки найти более или менее свободных людей обречены на провал, а потому понятие «свобода» теряет смысл

Свобода, как и прочие понятия классового общества, будет иметь смысл только в историческом контексте социальных наук. Она превратится в исторический термин, напоминающий человечеству о его прошлых ошибках и трудном пути к обществу равенства и справедливости.